Почему мы выбираем не тех партнёров?

Каких мужчин (женщин) вы выбираете? Какой образ у вашего «типичного избранника»? У всех у нас есть любимый типаж. Нет, не столько внешний (внешний, конечно, тоже есть) — а психологический.

Мне раньше нравились снежные печальные рыцари.

• Снежные — потому что мало эмоциональные, не очень чувствующие и восприимчивые. Холодные внутри.
• Печальные — потому что не всё у них в жизни клеилось. Особенно с отношениями (ну, ясен пень, если ты закрыт и невосприимчив, то у тебя с человеческими контактами так себе дела обстоят).
• Рыцари — потому что благородные, хорошие люди (вот тут не иронизирую).

Встречали таких? Нравятся они вам? Мне вот нравились. А с чего бы, думаю я теперь?

• Во-первых, мне страсть как хотелось их починить. Разморозить.
  Мне представлялась, что под снежной шапкой я обнаружу райскую кущу. У Герды с Каем получилось, помните?
• Во-вторых, я буду спасительницей, которой мужчина будет благодарен до конца жизни.
  Тут сразу две плюшки: мое величие (не каждой женщине по силам снеговика в гейзер превратить) + гарантия того, что он теперь никуда от меня не денется.

Мне уже неловко все это рассказывать… Однако продолжим.

Что происходило на самом деле?

Я выбирала в общем то хороших, но холодных людей, которых будоражил мой огонь. То есть пугал и привлекал одновременно. Через мою эмоциональность они более ярко могли чувствовать жизнь. Но сами внутри они теплее от этого внешнего источника не становились. И все мои попытки улучшения терпели фиаско. А когда я, достаточно настрадавшись, без сил отползала от таких мужчин, каждый из нас чувствовал себя использованным друг другом.

В более жесткой версии такой сценарий привлекает абъюзеров. Тех, кто будет пользоваться ресурсами другого человека в своих интересах. Кай — это не только бедный мальчик, которого заколдовали. Кай — это вполне себе распространённый тип психопатического расстройства личности. Жёсткий, жестокий, эмоционально невосприимчивый.

Почему я выбирала таких мужчин?

Потому что мама в моём детстве была депрессивной, эмоционально отстранённой и недоступной (в силу своих жизненных перипетий, но ребёнку-то от этого не легче). Иногда у мамы бывали проблески тепла и нежности ко мне, что давало надежду на то, что «расколдовать» её всё-таки можно.

Мужчины — не мамы, но отношения с ними подразумевают ту же степень близости и интимности, поэтому, вырастая, мы стремимся завершить «гештальт» уже с ними.

В моём случае, «закрыть гештальт» — означало расположить к себе «печального снежного рыцаря», зажечь в нём любовь к себе.

Это не непосильная задача, если выбирать подходящих кандидатов. Тех, кто эмпатичен, эмоционально доступен, не в депрессии или нарциссизме. Проблема в том, что, имея травму нелюбви в детстве, во взрослом возрасте мы выбираем максимально неподходящие для любви варианты. Те, кто не «расколдовываются».

И детский сценарий, вместо того, чтобы разрешиться благополучно, повторяется и усугубляет травму.

Иногда самостоятельно не получается себе помочь, — это психотерапевтическая работа, для которой нужен специалист, потому что предстоит перенастроить психику и восприятие.