Если нам сложно выражать злость, отстаивать себя, говорить «нет», отказывать и делать прочие «агрессивные вещи» по отношению к другим людям — то происходят интересные психологические подмены:
1. «Раздувается» наше чувство вины
Вина — это гнев, обращённый на себя самого. На других нельзя — но на себя-то можно. Это я не досмотрел, не доделал, не справился.
А так как и мы, и мир — несовершенны, то что-то идёт не так очень часто.
И пищи для самообвинений всегда хватает.
2. Обостряется обида
Обида — это оборотная сторона вины. Изначально она возникает, когда открытая злость опасна или невозможна. Это такая пассивная, завуалированная злость.
Вина и обида — два комплементарных (взаимодополняющих) чувства. И они действуют в связке:
- Когда на нас обижаются — мы чувствуем вину.
- Когда с нами поступают несправедливо (другой человек виноват) — мы чувствуем обиду.
Пока и если в этот процесс не вмешивается злость.
3. Психосоматические болезни
Такие, когда от хронически не выражаемых чувств начинает болеть тело.
Психика и организм — связаны. Эмоции живут и действуют в теле. И если кто-то из них не справляется — второй, как может, начинает компенсировать.
Злость чаще всего «выбирает» голову (мигрени, бессонница), сердце (гипертония, инфаркт) или желудок (гастрит, язва).
Короче говоря, когда нарушаются наши «психологические границы», злиться — естественно.
И даже если злость для нас чувство не освоенное (в силу разных причин: от убеждения в том, что «злиться нехорошо» до страха одиночества) — никуда она от этого не девается.
Гнев — неизбежный эмоциональный ответ на покушение на наше время, внимание, ресурсы, энергию.
- Нравится нам этот ответ — или нет.
- Будем мы его замечать — или нет.
- Станем злиться — или откажемся от своей агрессивности.
Гнев будет жить. Просто «изменит своё лицо».
Ну как, убедила я вас, что злость — испытывать нормально и выражать полезно?
Комментарии
Подпишитесь на меня в соцсетях. Здесь я регулярно пишу посты и снимаю видео о любви и отношениях, отвечаю на вопросы подписчиков в еженедельной рубрике.
Человек может выбирать. Бог не может его спасти [даже Бог]; всё, что может сделать Бог, — это поставить его перед принципиальной альтернативой жизни и смерти и потребовать от него выбрать жизнь.
